Сегодняшняя тема – о том, что за место занимает гештальт-терапия, гештальт-психология, гештальт-подход, что это такое. Какая-то ориентировка в том, где мы находимся, какие соседи у гештальт-подхода, восстановление содержания нашей деятельности. То есть, что это за деятельность, зачем она делается и так далее.

Понятно, что вопрос «зачем?» не вполне правомерен, поскольку чаще всего то, каким способом мы объясняем себе наши действия или каким способом мы объясняем себе, что вокруг происходит – в любом случае это вопрос атрибутивности. То есть, наш способ объяснения. И мы можем объяснять это, ориентируясь на какие-то внешние факторы или на внутренние факторы и так далее.

Те, кто занимался типированием индивидуальных стилей, наверное даже лучше это понимают. Поэтому то, каким образом мы себе объясняем, зачем делаем – это в общем, просто наша какая-то суггестивная особенность. А все-таки объяснять приходится, потому что иначе начинаешь теряться. Вот такое противоречие, что с одной стороны, объяснение смысла особого не несет, почему я это делаю, а с другой стороны, без этого объяснения трудновато чувствовать себя в своем рассудке, разумным и так далее. Почему я так сложно говорю – потому что я до конца не могу сказать, зачем я этим занимаюсь. Скорее всего, я занимаюсь этим затем, что другим мне заниматься не очень интересно. Потом – когда-то я еще мог другим заниматься, а сейчас уже совершенно забыл, как другим заниматься, поэтому мне просто не остается ничего другого, как заниматься психологией, психотерапией и частной практикой в этой области. Я, конечно, могу объяснять это разными более или менее сложными причинами, но факт остается фактом – что просто ничем другим заняться невозможно.

Что же для меня в этом есть привлекательного. Для меня в этом есть привлекательное, наверное, следующее: что каждый человек, каждый контакт с человеком, каждая индивидуальная работа – это совершенно отдельная и новая задача. И это одна из особенностей гештальт-подхода. Если вы читаете где-то в книге, что для того, чтобы работать с паническими атаками, которые выглядят так-то и так-то, нужно делать то-то и то-то, то это не гештальт-книга. Это какая угодно другая. Потому что в одном случае нужно делать это, в другом – что-то совершенно противоположное, в третьем – еще что-то, может, другое. Это каждый раз совершенно другая задача.

И мы можем говорить о том, что есть, конечно, какие-то общие принципы работы, но каждый раз они нам только помогают находить какой-то индивидуальный путь к каждому человеку. То есть, мы можем говорить о том, что есть некоторые общие принципы работы, например, с химической зависимостью. Но при этом у каждого она своя. И даже если мы проводим тестирование на предмет того, для чего человек использует данное химическое вещество, что это такое для него – это како-то седативный препарат, это возбуждающий препарат, это миорелаксант? То есть, какие требования? И выясняем, что даже на этом этапе люди по-разному используют. А уж с какого момента начали, что как – одним единственным способом по-умному, взять и описать инструкцию к человеку невозможно, к сожалению. Или к счастью. Потому что, в общем, только благодаря этому и возможна индивидуальная психотерапия. Иначе можно было бы выработать инструкцию и говорить о том, что у нас пока еще ученые-психологи и психотерапевты не выработали инструкцию, как человек действует в этом случае, как человек действует в этом случае. А на самом деле такой инструкции нет и быть не может.